Чисто русское преступление - Страница 34

Андрей вернулся в комнату и постарался сосредоточиться.

Барклай, думал он, далеко не дурак. Если поставить себя на его место, то...

Куда бы Андрей Туровский положил важную улику? На самое видное место. Сыщик положил бы важную вещь, которую непременно хотел скрыть от посторонних глаз, на самое видное место. Набросил бы на нее пару листков в виде театральной программки или вчерашней газеты...

Вчерашняя газета лежала на большом столе.

Туровский принялся разбирать стопкой лежавшие под ней бумаги.

На листке отрывного блокнота красовался телефонный номер краеведческого музея, имя-отчество директора, дата и время. Судя по ней, запись была сделана почти за неделю до приезда Туровского. Зачем Барклай встречался с директором музея? Хотел что-то приобрести? «Житие»?

Еще там оказалась программка областного театра, расписание движения электропоездов по направлению к столице, через областной центр, между прочим. К чему Барклаю расписание электричек, если у него под боком, как и у Андрея, личный транспорт? Вот это было интересно. И еще один листок заинтересовал сыщика.

Текст был напечатан типографским шрифтом и являл собой воззвание.

* * *

«Господа!

Департамент герольдии Российского дворянского собрания искренне приветствует ваше благое начинание. Однако многих из вас на пути документального подтверждения своей родословной ждут трудности. Призываем запастись терпением, а главное, не обижаться на строгость правил приема в РДС и не отчаиваться. Сотрудники Департамента герольдии РДС всегда исходят из принципа доверия к посетителям, но это не избавляет нас от необходимости строго следовать принципам доказательности, заложенным нашими предшественниками – Департаментом герольдии Правительствующего Сената Российской империи. Следует помнить, что князь, граф, мелкопоместный дворянин или однодворец были равны перед законом и обязаны доказывать свое дворянское происхождение. Строго говоря, дворянином Российской империи имел право называть себя лишь тот, чей род был утвержден в этом достоинстве Правительствующим Сенатом и кто сам был внесен в Родословную книгу одной из губерний».

* * *

– Ваше благородие, господин Барклай, – прошептал Туровский, еще раз пробегая глазами листовку. – Зачем ему эта памятка?

Вариантов ответа было множество. Но напрашивался один-единственный.

Туровский поспешил ретироваться из номера Барклая, стараясь не оставлять следов пребывания, зашел к себе и повалился на кровать. Дело представлялось в ином аспекте, но фигурант оставался тот же, и месть здесь была совершенно ни при чем.

Архитектор Василий Барклай, вполне возможно, и архитектор. Но в городке его занимают вовсе не архитектурные проблемы! Они – прикрытие. На самом деле Василий Барклай пытается восстановить свое доброе имя, другими словами, он хочет стать дворянином. Ради этой цели им или его сообщниками было украдено «Житие» и родословная книга из областного музея.

Если думать о Барклае с «Житием», то прослеживается определенная связь потомка поэта Горемыкина, который, по некоторым данным, действительно был дворянином. Василий, пытаясь восстановить дворянство, приезжает в этот небольшой город, дабы убедиться, что в «Житие» точно упомянуто имя его предка. Выкрадывает его и читает. Но зачем выкрадывать? Елена Ивановна и так дала бы гостю прочитать редкую рукопись. Директор сам бы дал. Ага! Рукопись редкая, в том вся загвоздка. Барклай намерен не просто прочитать и убедиться, он собирается взять «Житие» с собой и представить его в Департамент герольдии Российского дворянского собрания, после чего оставить документ с трогательным обращением к потомкам поэта Горемыкина себе. Коллекционер хренов!

А Туровский бегал по списку, как пони по кругу!

Основной коллекционер сидел все это время у него под боком.

Так, дальше. Похищено не только местное «Житие», но и областной раритет – фактически рукопись родословных. Расписание электричек, следующих через этот центр, как раз доказывает, что Барклай там был. Возможно, неоднократно. Первый раз приехал, чтобы изучить подходы к музею, второй раз – для того чтобы провести репетицию кражи, третий раз – чтобы украсть. На машине не ездил, чтобы не запомнили номера.

Нужно ехать в областной центр! Сотрудники музея могли запомнить привлекательного красавца. Сыщику крупно повезло бы, если сотрудницей, видевшей Барклая у родословной книги, оказалась какая-нибудь Зося. Мимо такой ни один привлекательный красавец не проскочит, потому что она цепко ухватит его ручками и не позволит оставить себя незамеченной, заодно замечая красавца.

Елена Ивановна как-то говорила, что областным музейным работникам платят больше и лучше, так что шансы увидеть там очередную Зосю есть.

Разумеется, метаться из стороны в сторону не профессионально. Но оставлять время на разработку второй версии, пока не отработана первая, нельзя. Преступник действует нагло и решительно, это показало отравление несчастного Семена Бубенцова. Ого! А если он успел отравить и сотрудницу областного музея? Нельзя медлить. Нужно завтра же отправляться в область.

В любом случае в небольшом списке частных коллекционеров осталась пара фамилий, ими Андрей займется после поездки. Если не отпадет такая необходимость.

Интуиция подсказывала Туровскому, что преступник, организовавший или сам исполнивший оба ограбления, именно Василий Барклай. Он предполагал это и раньше, так что Барклай сразу показался Туровскому подозрительным. Такой холеный, лощеный, благородный джентльмен – и вдруг в российской глубинке?! В глубинке не любят иностранцев, занимающихся непонятно чем. Одно это наводит на мысли о преступлении.